Высказавания о реалити шоу

 Константин Мурзенко

Есть первый и поверхностный слой интерпретации: реалити-шоу — это просто еще один вид рекламы. Здесь рекламируется потребительский образ жизни, причем уже на уровне скотства. Герои не заняты ничем, кроме потребления какой-то похабени и озабочены бестолковыми выяснениями отношений по этому поводу. Людям, которые делают реалити-шоу, только кажется, что они инициируют процесс и контролируют его. Им только кажется, что они вне его и над ним. На самом деле они становятся такими же жертвами этой бесовщины, как и те, кто участвует в качестве игроков. За недолгий период моей работы на этом поприще тому было множество почти мистических примеров. Реалити-шоу — явление, значение которого мы явно недооцениваем. И научиться прочитывать его зловещие смыслы нужно обязательно — этим должны заняться серьезные аналитики.

Кирилл Набутов

Реалити-шоу — это не инструмент изменения общества. Наоборот: появление этого жанра есть отражение определенных изменений в обществе.

Отношения между людьми все более упрощаются. Условностей, табу все меньше. То, что еще десятилетие назад выглядело бы эпатажем, сегодня кажется нормой. Я постараюсь быть аккуратным в оценках. Единственный критерий — закон. То, что не нарушает закон, имеет право на существование. А по поводу эффекта подглядывания… В конце концов, в кинофильме мы тоже смотрим на чужую жизнь. И какая разница — игра это или нет? Участники реалити-шоу точно так же, как и актеры в кино, подписали контракты, они — работают. Они знают, что камеры установлены везде, что их ежедневное существование происходит на глазах тысяч и тысяч зрителей. Они идут на это сознательно. Их права соблюдены. О каком тогда подглядывании может идти речь?

 Виталий Манский

Один персонаж произнес сакраментальную фразу: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Так вот, все эти реалити-шоу, на мой взгляд, не точно названы. Это «шоу-реалити». Главным, конечно же, является слово «шоу». Телевизионному топ-менеджеру, по большому счету, все равно, на чем зарабатывать рейтинговые очки. И в борьбе за зрительское внимание, масс-медиа придется все решительнее отказываться от гуманистических принципов. Уже программа «Сердце Африки» некоторым образом вступает в конфликт с моралью. Но ведь ни для кого не секрет, что цивилизация развивается по спирали. И я думаю, в конечном счете мы вернемся к римским боям гладиаторов, только вместо патрициев на трибунах — будут зрители у экранов с интерактивными пультами в руках. И они будут принимать решение — смерть или жизнь. Полагаю, что еще наше поколение доживет до реальных смертей на экране.

Григорий Любомиров

Одна из главных причин популярности этого рода зрелищ — исчерпанность старых героев, старых сюжетов, старых форматов. К 2000 году они иссякли. Во всяком случае для меня, как для человека, режиссировавшего первое в России реалити-шоу. Эта идея меня преследовала в течение 10 лет, без всяких западных подсказок. В «За стеклом» нам удалось предъявить аудитории поколение, о котором она ничего не знала. При отборе участников не было задачи найти самых успешных, самых красивых, самых умных. Мы взяли обычных ребят с одним условием: они должны были быть экстравертами.

Реалити-шоу разрушает мифы. Человек через два-три дня перестает замечать, что за ним следит камера. Он подставляется, он оказывается не всегда умен, не всегда красив, не всегда опрятен. Из него подчас неожиданно прет негатив. Но при этом реалити-шоу дает шанс мальчику из глубинки стать таким же знаменитым, как Никита Михалков. Мы же хотели демократии, мы же хотели равных возможностей! Пожалуйста! И каждый из участников уверен, что он «лаки», что он счастливчик, что ему повезет.

 Александр Роднянский

Реалити-шоу — это всего лишь инструмент. Который глупо критиковать или защищать. Равно как и любую технологическую инновацию: типографскую машину, к примеру, или Интернет, или мобильную телефонную связь.

В умелых и талантливых руках этот инструмент может помочь глубже постигнуть человеческую природу, проявить зловещие или, напротив, привлекательные ее черты. Согласен, зачастую реалити-шоу — вспомним «Офис» или «Кандидат» — способствуют утверждению той модели общества, которую принято называть «обществом потребления». Но ведь сегодняшнее телевидение и есть неотъемлемая часть общества потребления. Что же требовать от отдельно взятого формата? Но обращаю ваше внимание, что гораздо более успешны те реалити, где предлагается наблюдать за такими сторонами жизни, о которых прежде было не принято вслух говорить. И именно эти программы наиболее опасны. Режиссеры еще и «вздрючивают» зрелище: обостряют ситуации, бьют ниже пояса, культивируют не самые приятные проявления человеческой природы. Когда речь идет о произведении, где по определению отсутствует отбор, монтаж, авторский выбор — дискуссия о свободе и ответственности приобретает актуальный смысл.

Юрий Богомолов

Массовая культура по сути своей тоталитарна. Она создает идолов и подчиняет себе аудиторию. Реалити-шоу — всего лишь один из ее сегментов. Высокий и низкий жанр сегодня поменялись местами. Низкий теперь доминирует. Высокий — элитарная культура — находится у него в подчинении. Хозяином жизни стал бывший слуга, комик. Можете писать в жалобную книгу на цивилизацию о том, что она вот так распорядилась. Но изменить ничего нельзя. Однако элитарная культура никуда не исчезнет. Как тень нельзя отделить от человека, так и массовую культуру нельзя отделить от элитарной. И в этом смысле реалити-шоу создают для серьезного художественного прорыва превосходную почву, унавоженную выше крыши массовыми инстинктами, запросами, потребностями.

Ирина Петровская

Популярность реалити-шоу у российских телезрителей я объясняю тем, что это, пожалуй, единственная возможность увидеть на экране себе подобных: ничем не примечательных людей, которые интересны лишь желанием любой ценой «раскрасить» свою тусклую, лишенную событий жизнь. Cами они это сделать не в состоянии. Им кажется, что за них это сделает всесильное ТВ. И ради этого они готовы поступиться и собственной свободой, и чувством собственного достоинства, не говоря уже о достоинстве других.

Как известно, реалити-шоу популярны во всем мире. Россия — не исключение. Возможно, в других странах, где свобода и личное достоинство возведены в культ и буквально впитаны с молоком матери, реалити-шоу типа «Большого брата» — экзотическая штучка, страшилка, позволяющая и участникам, и зрителям ощутить весь ужас несвободы и тотального контроля за мыслями и поведением человека, обреченного на поднадзорную и «застекольную» жизнь. Возвращаясь в реальность, западный зритель может с облегчением выдохнуть: слава тебе, Господи, что это всего лишь шоу! Но в России ценность свободы как таковой по-прежнему вопрос в высшей степени дискуссионный. «Человек раб потому, что свобода трудна, рабство же легко», — писал Бердяев. Реалити-шоу именно это доказывает, но нужны ли нам доказательства такого рода?

Илья Хржановский

Что такое реалити-шоу? Это возможность участвовать в чужой жизни, не затрачиваясь. C одной стороны, оно предоставляет возможность подсматривать. С другой стороны — дарит иллюзию участия в процессе. Человек сидит в своей норке и как бы участвует в жизни. Он — невидимка. Но вроде как может голосовать, выбирать, вершить чью-то судьбу. По сути, это превращение человека в животное, над которым ставятся эксперименты

Екатерина Андреева

В реалити-шоу можно опознать карикатуру на авангард ХХ века с его поисками естественности, с его борьбой против профессионального актерского наигрыша. Только теперь участникам процесса из числа учащейся чему-то молодежи указания, как вести себя на сцене, раздают не Хлебников с Татлиным, а редакторы телеканалов. Наследуя авангардистам, реалити-шоу объединяет героев программы и их многочисленных зрителей в поиске какой-то «незамыленной» жизни. Причем «замыленной» является и стандартная сцена промышленного шоу-бизнеса (ей не верят по Станиславскому), и стандартная жизнь, которая не очень привлекательна без дополнительного художественного форматирования. Реалити-шоу ценно и свежей кровью участников проекта, на которых еще нет глянца, и игрой ведущего, который как бог из машины оформляет смыслы, драматизирует вялую обыденность. Популярность реалити-шоу во второй половине 1990-х опять-таки связана с прогрессом технологий: каждый может купить себе видеокамеру и создавать из своей жизни бесконечное шоу для любых возможных зрителей. Именно намеренная «любительскость» зрелища, имитирующая массовый перевод образа жизни в видеозапись, делает смыслообразующими для общества «нулевых» телепрограммы «о простом проживании» в поисках еды, любви и правды. Перед нами самая последняя форма поп-культуры, в которой звездой становится «простой человек», мечтающий о славе и финансовых потоках, но главное — мающийся от бесконечной скуки и бессмысленности собственного существования. Нельзя сказать, что реалити-шоу несут с собой вред и олицетворяют падение эстетических стандартов: это новый массовый формат удовлетворения и погашения страстей, в котором возможны свои герои и свои шедевры на любой вкус.

Сергей Кузнецов

Интеллектуалы, говорящие о реалити-шоу, обычно допускают несколько ошибок. Во-первых, они упускают из виду специфику участников шоу, во-вторых — специфику зрителей. Итак, участники. Прежде всего, они должны быть демонстративны (как, например, демонстративны актеры или политики). Кроме того, они должны быть не слишком успешны: никакой приз не стоит того, чтобы на три месяца оторвать себя от работы и еще выставить на всеобщее обозрение. Герои шоу — демонстративные неудачники. Между тем важно, что во всех остальных смыслах это обычные люди. Как мы с вами. Иными словами, в их коллективе действуют те же законы психологии малых групп, что в офисе, редакции или на кинофестивале. Наличие камер, ограниченный срок и усилия ведущих только интенсифицируют обычные процессы: все участники шоу говорят о том, что здесь месяц идет за год. Поскольку законы социума действуют в реалити так же, как в жизни, только более рельефно, то главной аудиторией шоу оказываются те, кто этих законов не знает: подростки и молодежь. Опять-таки, ни я, ни читатели «Сеанса» не попадают в эту целевую аудиторию — как правило, мы эти законы уже знаем или (напротив) знать не хотим вообще. Наблюдение за шоу — в самом деле наблюдение за реальностью. В кино законы психологии можно и отменить (если режиссер захочет), а в реалити-шоу это невозможно: любые манипуляции организаторов только встраиваются в психологическую систему, сложившуюся на площадке.

Алексей Левинсон

Вспомним так называемый «интерактив», столь популярный сейчас на радиостанциях. Целыми днями туда звонят и звонят, не зная, впрочем, что, собственно, сказать. И диджеи вытаскивают, раскручивают дозвонившихся, чтобы они хоть что-нибудь промямлили, и они передают приветы четырем близким людям, которых видели вчера или увидят завтра и с которыми можно связаться более простыми способами. Очевидно, сама эта возможность прокукарекать на весь мир — очень существенна. Это такое новое общественное состояние, когда каждый может обратиться ко всем. Только вот выясняется, что обратиться не с чем. Возможность есть, а сказать нечего. Буквально макклюеновские получаются обстоятельства: содержанием сообщения является сам факт сообщения. Реалити-шоу, на самом деле, ничего не показывает. Вернее, показывает Ничего. И тут начинается обратный процесс: опустошение жизни, идущее с экранов. Жизнь посылает на экран некоторое Ничто, и оттуда в жизнь идет узаконенное Ничто. Телевидение превратилось в пустую коммуникацию, в коммуникацию ради самой коммуникации. Это, вообще говоря, грозный признак.

Александр Дулерайн

Никакой опасности. Всего лишь еще один формат развлекательного телевидения. Оказалось, что для аудитории подчас гораздо более интересны реальные люди, чем имиджи, для них сочиненные. В каком-то смысле зрители становятся сами себе драматургами (прогнозируют развитие действия), сами себе режиссерами (интерпретируют действие) и сами себе персонажами происходящего (идентифицируют себя с теми, кто на экране).

Игорь Волошин

Как-то в Берлине я зашел в павильон шоу «Голод» — еще пустой, без участников. Я ощутил страшнейшую энергетику, чудовищную. Позже понял, чем это вызвано, — камерами, расставленными так, чтобы ежесекундно видеть каждого. Когда участников заселили, мне было интересно посмотреть, как они там существуют. Не через мониторы, а подойти прямо к зеркалу. Я, слава богу, оказался не у ванной и не у спальни. Около кухни. И вот одна из девушек подошла, посмотрела в зеркало, и наши точки зрения совпали. Она смотрела прямо мне в глаза. А я бесстыдно глядел на нее и знал, что она меня не видит. Это дьявольская штука. Один мой приятель в Лондоне рассказал мне про реалити, которое идет там по одному из каналов. Был такой — да и сейчас есть — профессор, который делает инсталляции из трупов. Из разных тел составляет чудовищ — разрезает их и, допустим, из кишок каких-то горгон выкладывает… После того как эти выставки успешно прошли по миру, это все запустили по телевизору. Только теперь разрезали бедолаг прямо в кадре и на глазах у зрителей создавали из них нечто…

Что говорить, занятная вещь реалити-шоу.